...Сейчас допьём и забудем роли
Я ключ от мира держу в руках
Я знаю что это - дух контроля
И бью по небу из ДШК.
«Подпоручик Лайкэри»
Р. Лайкэри
запрещено цензурой
Над Империей ясно. И так будет всегда. И нет пощады тому, кто усомнится в этой истине. Земля Империи давно уже не виделась им иначе, чем в страшных снах. Но они уходили в небо, которое, как известно, не принадлежит никому. И в океан, который тоже вроде бы ничей.
- И я - начальник Особой службы Империи - ничего не могу с этим поделать, - так, должно быть, подумал начальник ОС, прочитав утреннее донесение, в котором говорилось, что объект «XR» от контроля оторвался.
Заложив руки за спину, Император мрачно ходил по комнате. Государство разваливалось буквально на глазах. Провинции не платили налоги на армию (и были по-своему правы - армия была не в силах защитить их), субмарины обнаглели до такой степени, что начали входить в устье Вернена, цензура допускает к печати что попало... Империя умирает. И не потому, что пришло время для демократии, а просто старая она - Империя.
Без стука ввалился в залу полковник Лист, запыхавшийся и взъерошенный.
- Император! «Воздающий» снова догнал «Некрологиста»!
- Результат? - рявкнул Император
- У «Воздающего» повреждены пять двигателей.
Идиоты... Все. А главный - князь Френсис Дикон. Он забыл, на кого работает, забыл, откуда его вытащили... Аэронавтам вообще нельзя верить. И уничтожить их тоже нельзя. Есть, конечно, группа 2, но она тоже, честно говоря, только имела шансы. Ещё бы. Высадка. Теряется 10-15% личного состава; зачистка взлётной палубы - 20%; развёртка оборудования и оборона люков - от 30 до 50; эвакуация - все остальные. А лучше группы 2 была лишь группа 1. И вся она была порезана из ДШК, так и не успев инфильтроваться.
Поэтому для того, чтобы взять под контроль «Воздающего», нужна была не группа, но одиночка. И одиночка вполне определённый - объект «XR» - капитан-лейтенант Родимцев.
Родимцев всю свою жизнь стремился к свободе. Он ушёл из под контроля Империи в вольницу аэронавтов. Но там тоже были уставы, начальники и т.д. Тогда, разочаровавшийся, он вернулся на землю, но вернулся не для подчинения, а для бунта, вернее, даже мятежа.
Нет. Ненависть была лейтмотивом всего творчества Райда Лайкэри не случайно. Весь «Подпоручик» писался в атмосфере подозрительности и беспокойства, то есть на поверхности. Райд писал свою повесть в подконтрольном городе, но любви к «Некрологисту» здесь тоже никто не чувствовал. С лёгкой руки Императора каждый пьянчуга в городе знал, что уничтожить ударный аэростат класса «Алагвада» можно семикилограммовым кумулятивным зарядом. «Что сразить морскую гидру может чёрный арбалет...» Да! По слухам, в город поступили такие заряды. И Лайкэри ничего с этим поделать не мог. Да и не хотел. Перо на мгновенье замерло в его обожжённых пальцах.
«...Там, наверху, все мы считаем себя рыцарями без страха и упрёка, но теперь я понимаю, что за каждого из нас на том свете могут простить не одно прегрешение. Мы ведаем, что творим - наша беда в том, что мы творим это слишком красиво. Ничто так не формирует самосознание отрицательного героя, как очевидное превосходство над ним героев положительных. Мы же воспринимаем себя, как сверхлюдей. И не верим в то, что, даже неся людям свободу, мы несём её мимо них...»
Родимцев взорвал мост. Небольшой, но красивый. Самое смешное, что на опоре пять (!) дней назад появилась надпись: «Взорву на неделе. Родимцев». Не поверили. А кто бы поверил? Ведь даже в Особой службе не все верят в существование Родимцева. И их можно понять - единственным свидетельством его существования является «Подпоручик». А «Подпоручика», кстати, тоже многие считают апокрифом.
- Родимцев и Лайкэри, - произнёс начальник ОС. - Два полюса. Террор и вдохновение. Империя против двух лётчиков. Двух авиаторов без самолётов. Их можно рассматривать, как одно целое. Уничтожить одного - и второй лишится своего таинственного ореола. Кого бы вы ликвидировали, майор?
- Родимцева, Ваша честь.
- Почему, майор?
- Я так решил, Ваша честь.
- Капитан-лейтенант! За проявленную храбрость и выдающееся лётное мастерство Вам присваивается очередное звание капитан третье...
- Нет!
- Что?
- Вы не имеете права раздавать морские звания, принц; максимум, на что я могу рассчитывать, это «майор», но «майора» я от Вас не приму.
- Убирайтесь, Родимцев.
- Да, принц.
- Император! Наши учёные разработали воистину прекрасное оружие - посмотрите на чертежи!
- Так... магазин на 40 патронов, автоматика на основе отдачи затвора... Темп стрельбы... Унификация... Прекрасно, граф, но если мы пустим эту игрушку в серию, через неделю она окажется у абордажных команд. И притом лучшего качества. Уничтожьте чертежи, граф. Вместе с инженерами.
Вчера в столице повесили и самого графа Кальяри. Без оглашения обвинений. Такого не было уже лет пять.
- Империя ещё сильна - сказал по этому поводу Райд, потягивая вино в таверне «Эскадрилья 11» - Империя становится слабой, когда начинает соблюдать свои собственные законы...
Когда в таверну ворвались имперские солдаты, Райда там уже не было. Майор Осгарт после короткой беседы приколол трактирщика к стойке шпагой и сжёг заведение. И никто не посмел упрекнуть его в излишней жестокости.
Кумиром Лайкэри был чемпион Империи по воздушному бою - граф Александро. Кумиром же графа Александро был культовый писатель Райд Лайкэри.
«В одной хорошей книге было написано, что Н. Н. был „самым удачливым пилотом алагвадского конфликта". Хороша удача... 63 победы, и тела так и не нашли. Боевая удача - нечто иное. Несомненно, самым везучим пилотом на „Некрологисте" был барон Адо. Каждый раз, возвращаясь из боя на исхлёстанной пулями машине, он словно рождался заново. Он сумел осуществить мечту не одного поколения авиаторов - умер от инфаркта. Ему было 32 года.»
- Император! Я знаю, как можно взять Родимцева!
- Ну и?..
- Пусть это будет сюрпризом для Вас, мой Император.
- Дерзайте, майор.
Родимцев сидел на широком обеденном столе и смотрел в окно. Рядом, прислонившись к стене писал что-то в блокноте Лайкэри.
- Райд, они поступили неэтично, - снова повторил Родимцев.
- Да, но ход их обладает тем, что важнее этичности.
- Нет ничего важнее этичности.
- Есть. Эффективность.
- А как же кодекс?
- Кодекс? - Лайкэри усмехнулся и бросил на стол потрёпанную книжку, - кодекс умирает. Потому что он не даёт воевать в полную силу. Идёт война технологий, капитан, и в этой войне правилам просто не уделено места. Главное - победа. В войну больше не играют. Это работа.
- Ты высказываешь только своё мнение?
- Если бы... Сейчас в кодекс смотрят лишь некоторые асы высшей категории да совсем ещё новички. Основная же масса давно расставила приоритеты.
После короткой паузы Родимцев, вздохнув, раскрыл брошенную ему книгу: «Учение и хитрость пехотного строения ратных людей» В этой книге нельзя было найти ответы на те вопросы, которые были сегодня столь актуальны для него.
- Майор! Вы, конечно, знаете последнюю новость о Родимцеве?
- Боюсь, что нет, мой Император.
- За что я плачу Вам жалование, майор? Родимцев пообещал взорвать мост через Вернен! Мой мост!
- Он не обещал этого, мой Император.
- Но на мосту...
- Я сам сделал эту надпись, мой Император.
В тонких пальцах Императора переливался радужным огнём хрустальный бокал. Император не мог одобрить поступок майора Осгарта, но и осудить его тоже не было невозможно. Ведь майор ничего не нарушил. Ему просто нечего было нарушать! Особая служба не имела никаких внутренних кодексов. Они были не нужны и лишь мешали бы выполнению работы. Император ненавидел всю Особую службу, но... обойтись без неё он уже не мог. А вот она вполне могла обойтись без него.
- Райд!
- Да?
- Мне нужно изготовить два заряда повышенной мощности.
- Делай, я тут при чём?
- Прогуляйся, Райд, я буду делать действительно мощные заряды.
Хлопнула закрывающаяся дверь, но капитан-лейтенант Родимцев так и не оторвался от справочника.
Райд увидел, как охраняется Верненский мост. Он не знал, перегораживали ли когда-нибудь Вернен противобрандерной цепью, но понимал, что, скорее всего, это делалось впервые. Ни один объект в Империи не охранялся сейчас, как мост через Вернен.
Ибо это было дело государственного престижа.
«Почему моя книга пользуется такой популярностью? Я и сам порой задаю себе этот вопрос. Наверное, главная причина в том, что она запрещена, а ничто так не притягательно для человека, как запретное. Пользуясь случаем, передаю привет Императору от себя и от Родимцева. Вот он сидит за столом и осторожными, лёгкими, экономичными движениями наполняет медную гильзу светло-жёлтым порошком. Не буду его беспокоить, хотя бы из чувства самосохранения. Я отвлёкся... Вторая по важности причина - капитан-лейтенант Родимцев. Всем хочется узнать побольше о человеке, который невольно занял вакантное место национального героя. В „Подпоручике", вообще, достаточно героев, чтобы каждый мог почувствовать себя одним из них - яростно-весёлым, задумчиво-уставшим ли... Вернёмся к Вашим баранам, Император... Родимцев взорвёт этот мост. Смею Вас уверить».
Светло-жёлтый порошок. Тенерес. У Родимцева был план, в который он пока не посвящал Райда. Капитан-лейтенант снарядил два капсюля-детонатора и, облегчённо вздохнув, вытер рукавом кителя пот со лба. Оставалось собрать пару инженерных мин повышенной мощности и... взорвать их.
Майор Осгарт стоял, оперевшись на парапет набережной, и смотрел на Мост. Не нужно даже уточнять, на какой. В эти дни в Империи был только один Мост.
Осгарт смотрел на тёмные воды Вернена, омывающие каменные быки. О чём думал он? О том, что слово «парапет» стоит в словаре между двумя названиями первобытно-допотопных обезьян. Майор Осгарт грустил.
В десяти шагах от него, также оперевшись на холодный гранит, стоял подпоручик Лайкэри и оценивал шансы Родимцева.
Убили графа Александро. Имперский офицер подловил чемпиона на фразе, согласно которой воздушный бой есть высшая стадия развития всех боевых искусств, созданных ранее, и потребовал поединка.
Согласно странному местами Кодексу пилота, чемпионом мира по воздушному бою стал человек, в жизни своей ни разу не державшийся за штурвал.
Это потрясло всех лётчиков. Испытателей со всеми забытых заводов, истребителей с неподконтрольных никому аэростатов, истребителей имперских и даже, по слухам, водителей бомбовозов. Но... Кодекс пилота... Буква закона была соблюдена.
«Вино было слишком терпким, мясо недожарено, чадил камин. Родимцев, не евший третий день. Схема моста (мОста, как говорит Ла'Гран). Схема простреливаемых зон, исчерченная секторами, измятая. Ручной пулемёт на столе, снаряженный диск, два неснаряженных диска, ящик с патронами.
- Родимцев, - он поворачивается ко мне, - ты сможешь выполнить одну мою просьбу?
- Вслепую? - усмехается он. Я тоже улыбаюсь.
- Если со мной что-нибудь случится, - он, конечно, понимает, о чём я. - Если что-нибудь случится со мной, закончи „Подпоручика"
- Нет! - смеётся он. - Если ты будешь умирать, то последнее, о чём ты подумаешь, это неоконченная глава. Есть вещи, Райд, которые ты должен сделать сам. У каждого в этом мире должен быть свой Верненский мост...»
- Майор!
- Император?
- Вы читали последнюю главу «Подпоручика»?
- Ещё нет, мой Император.
- Лайкэри высоко Вас оценивает.
- Он умён, мой Император.
- Но он низко оценивает меня, майор!
- Поэтому я и ловлю его, Император.
- Убирайтесь, Майор.
Майор шёл по городу, наблюдая, как сходит с ума и прежде безумный мир. Мимо пробежал мальчишка, сжимающий в руках большое деревянное ружьё.
- Я - капитан Ла'Гран! - кричал он.
- А я Лайкэри! - кричал бегущий следом товарищ.
Майор подумал, что надо бы поприжать родителей за чтение запрещённой литературы, но тут же махнул рукой, посылая к чёрту всех до Императора включительно.
Не далее как вчера майору признались в любви. Это звучало следующим образом:
- Я люблю Вас, Эйд Осгарт... Вы мужественны и красивы, как Родимцев...
Боже, какая всё-таки дура эта баронесса! Описания капитан-лейтенанта Родимцева не существует! Нигде! Красив...
«...И был его флотский мундир белее горного снега. И поняли они, что это Господь...»
Новость всколыхнула всю Империю. Ла'Гран взорвал «Воздающего». Подробностей нет. Аэростат, прежде считавшийся неуязвимым, повержен. Да здравствует Ла'Гран! Да здравствует Лайкэри!
«...Так или почти так и рушатся аксиомы...»
Единственным человеком на борту «Некрологиста», не чувствовавшим никакой радости по этому поводу, был Ла'Гран. Он стоял на взлётной палубе рядом с бюстом Лайкэри и тянул из плоской фляги дешёвое вино. Он точно знал, что в следующем издании Рутгофера и Мидлгрея будет упомянуто его имя. Также он знал, что большего ему не добиться. Хотя бы потому, что аэростатов, больших, чем «Воздающий», просто не существовало. Капитан Ла'Гран сделал последний глоток, положил на плоскость ближайшего самолёта прошение об отставке, прижал его, чтоб не улетело, коробкой патронов и накинул на леер карабин десантного фала.
«...войдя в таверну, я узнал его с первого взгляда. Самоуверенный и испуганный одновременно. На столе маузер. Он не похож на чемпиона. Он и на солдата не похож. Я окликнул его. Он обернулся, запоздало потянувшись к пистолету. Я выстрелил. Картечь.
- Отныне, - сказал я - и впредь звание чемпиона по воздушному бою будет добываться только в небе. Я - Райд Лайкэри...»
Смутные предчувствия тревожили Императора. Всё шло как-то не так. Он никому не мог доверять. Ни особой службе, ни... Больше-то, собственно никого не было. Империя доживала свои последние годы. Вот и первое восстание... Талли. Для подавления использованы 43 бомбовоза класса 14S «Могильщик». Результаты бомбардировок превзошли, по докладам, все ожидания. Талли больше не существовала.
- Берегитесь, Император, - сказал по этому поводу майор Осгарт, - однажды Вам придётся бомбить столицу.
- Нам, - поправил его Император.
- Вам, Вам, Император, - улыбнулся в ответ майор.
Родимцев вставил в детонаторы отрезки огнепроводного шнура и начал складывать тротиловые шашки в два прочных деревянных ящика. Складывал долго. Затем, подумав, выложил одну шашку и положил на её место кулек с белым фосфором. Усмехнулся чему-то своему и начал забивать ящики короткими толстыми гвоздями.
- Император!
- Что ещё, майор?
- Мы выяснили кое-что про Родимцева. Всем известно, что девять лет назад он был офицером на субмарине. Участвовал в рейдах против нашего торгового флота.
- Это так.
- Император, судя по этим документам, в этот период Вы платили ему жалование. У меня возник вопрос. Зачем нам строить флот, если, оказывается, флот противника принадлежит нам. Зачем нам противник, Император?
Два часа дня. Мост через Вернен. 30 часовых на подступах. Жарко. Небо голубое, как... как дОлжно. Грохот. Десятки голов, поворачивающихся в одну сторону. Дымный гриб посреди города.
- Госканцелярия! - раздаётся крик. - Родимцев обманул нас! - Передёргивая затворы, солдаты бегут в сторону теперь уже бывшей государственной канцелярии, распихивая зевак.
Никто не обращает внимания на человека с ящиком на плече, поднимающегося на Верненский мост, который, если вдуматься, тоже сам по себе ни в чём не виноват.
- Майор! - голос Императора срывается. - Вы понимаете, что это значит?! Вы и вся Ваша служба не в силах защитить Империю! Не в силах! Вы признаёте это?
- Да, Император, - майор Эйд Осгарт бледен как никогда, - я признаю это. Но! Если даже Особая Служба не в силах помочь Империи, значит, ей уже никто не в силах помочь. Стража! Арестуйте Императора.
«...Я - подпоручик Лайкэри. Повествование подходит к концу. Помните, я писал, что каждый из вас, читая мою книгу, может представить себя её героем. Не отрицаю этого и сейчас. Но не советую. Чем восхищаться славными деяниями минувших (пусть и недавно) дней, достойнее попытаться самому стать частью истории».
Подпоручик обмакнул перо в чернильницу и большими буквами вывел слово «конец».
Посмотрел на Родимцева.
- Чем думаешь заняться теперь, капитан?
- Буду бороться против Республики. Больше я ничего не умею. Только бороться.
