Сюжетно-ролевая игра «Исход» - совместный проект еврейских
обществ Уфы и Тюмени, при финансовом содействии «Джойнт» -
состоялась в Башкирии 7-12 июля 2000 г. Руководители проекта:
Игорь Варкин (Тюмень) и Алескандр Берелехис (Уфа).
Впервые опубликовано в OCJ № 16-17 Ноябрь 2000 г.
Группа товарищей, обществ Уфы и Тюмени,
при финансовом содействии «Джойнт» -
состоялась в Башкирии 7-12 июля 2000 г.
Руководители проекта:
Игорь Варкин (Тюмень) и Алескандр Берелехис (Уфа).
Впервые опубликовано в OCJ № 16-17 Ноябрь 2000 г.
1. Взгляд первый - романтический
Летопись
Зачем я пишу это? Не знаю... Светильник коптит, в комнатушке невыносимо душно и пахнет прогорклым маслом. Черные тени пляшут на стенах, и плечи болят, сожженные плетью и солнцем, злым солнцем Египта. Я, Мириам бат Амрам, дочь Амрама и Йоховеды из колена Леви, рабыня. Что такое свобода, скажите мне, тени? Авраам и Ицхак, и Иаков, и Иосиф - ответьте Мириам! Молчите? Ну, тогда скажите мне хотя бы, что такое надежда на свободу... Сегодня было особенно тяжело. Умер фараон, и египтяне кричали хвалу Рамзесу II, их молодому Гору. Нас пригнали с полей и каменоломен, поставили на колени, приказав смотреть в землю. Каждый камень, каждую пылинку этой земли знаю я, но как выглядят облака?
...Пеплом посыпана голова моя, разорваны одежды мои... и плачет каждый из нас, еще способный скорбеть. Бог, за что так жестоко караешь детей своих?!
Плачьте, мужчины и женщины, ибо многих нет среди нас, многих, достойных жизни больше, чем мы! Три дня всего прожил сын Гедеона и Маргалит, а сегодня нашли его в тростнике. Младенец коротко вскрикнул под жертвенным ножом, и долго кричала мать его в своей хижине. Сейчас она спит. Леора дала ей сонного настоя. Маргалит сильна и молода, и если горе не заберет ее рассудок, а непосильная работа - здоровье, будут еще смеяться дети на ее коленях.
Мои же - пусты и холодны, и нет радости в сердце моем. Года летят, как сухой песок, но одинока Мириам. Моше, на тебя вся надежда моя, на тебя, и на Господа. Встань впереди, поведи нас, как пастух ведет стадо, сделайся голосом нашим и сердцем... Я первая пойду за тобой... брат.
...Только бы вспомнить, вспомнить все, что было... Рука дрожит от усталости, песок скрипит на зубах, и горячий воздух обжигает легкие... Но я дышу, дышу полной грудью! Теперь я знаю, как пахнет свобода. Она пахнет кровью, зноем и солью. И совсем немного - молоком и медом.
Он пришел, когда мы, уставшие и окровавленные, вернулись с полей. Остановился у нашего костра и сказал: «Мир вам!». Он изменился, но я узнала его сразу, узнала не разумом - сердцем, и молча рухнула в ноги. «Моше, Моше вернулся!», - летело от костра к костру, и народ бежал взглянуть на того, кто обещал нам свободу.
А потом он подошел к надсмотрщику и сказал ему:
- Передай фараону, что пришел тот, кто освободит народ Израиля из плена египетского! Пришел Моисей!
Надсмотрщик убежал, а Моше пошел следом, дав мне знак, чтобы я не отставала. А за нами шел народ, бесчисленный, как звезды на небе, еще не понимающий ничего, но уже не опускающий глаз.
И подошел Моше к трону фараонову и сказал фараону:
- Отпусти народ мой!
Рассмеялся фараон:
- Разве ты - Бог, чтобы так говорить со мной?
- Не Бог я, но именем Бога говорю тебе - отпусти народ мой!
Но не слушал фараон, и тогда поднял Моше посох свой к небесам, и тяжело вздохнули они... и ответил Небу великий Нил, и показались из вод его все бесчисленное множество кровавых жертв - тела народа нашего, что так долго кормили его, ибо отпустил Нил народ Израиля. И сделались воды его кровью. И вновь сказал Моше фараону:
- Отпусти народ мой!
Не смеялся больше фараон, но грозным стало его лицо. И приказал он солдатам своим схватить Моше. Но вскинул Моше посох второй раз, и покрыли землю раздутые тела жаб и лягушек, и не дали ступить войску фараонову. Так защитил Господь посланника своего.
И в третий раз заговорил Моше:
- Народ мой говорит - отпусти меня!
И лев вышел из леса и облизал ему руку. И тотчас послышались отовсюду крики. То терзали дикие звери тела египтян и скот их, как прежде терзали египтяне тела народа нашего.
И закричал фараон:
- Поди прочь и ты, и народ твой!
И послышались возгласы в стане еврейском:
- Веди, веди нас, Моше!
И надсмотрщики прятались, как трусливые собаки, и теперь уже они не смели глядеть в наши лица!..
Мария Хамзина (Тюмень)
2. Взгляд второй - иронический (в двух частях)
Воспоминания египетского скотовода
Приготовления к игре были многообещающими. Меня будили во время прекрасного сна после завтрака выкрики евреев, пытающихся победить нескольких наших ребят в борьбе «стенка на стенку». Я принимал активное участие в приготовлении костюмов, морально помогая людям, их шившим. Я привыкал к еврейской еде, потребляя мацу в таких количествах, что начинал сомневаться в своей национальности. Особенно ярко в память мне врезалась дискуссия о том, как отыгрывать половой акт. Я, конечно, принимал в ней активное участие. К моему ужасу, решили отыгрывать сие расчесыванием. «К ужасу» потому, что я забыл взять с собой расчёску...
Накануне игры ко мне подошёл Берег и спросил, не хочу ли я сыграть еврейскую роль. Я бросил в уме монетку. Выпало, что нет. Тогда я бросил ещё раз. И опять выпало «нет». Я разозлился, выбросил монетку в речку и сказал, что хочу. Берег предложил мне роль тестя Моисея Иттры. После этого на вопросы друзей о том, за них ли я буду играть, я очень натурально краснел и говорил, что да, и за них тоже. Вскоре последовало краткое пояснение роли. Меня подозвал Варкин, который собирался отыгрывать Моисея, и, периодически сверяясь с бумажкой, затеял сорокаминутную лекцию о генеалогическом древе моего героя, с перечислением сотни имен, одно звучание которых приводило меня в ужас. Повинуясь велениям совести, я попытался вникнуть в суть дела, но запутался в хитросплетении родственных отношений древних евреев и выяснил из всего этого лишь то, что я являюсь вождем племени Медианитов, которые вовсе даже не евреи, а семиты. Для нормальной игры этого мне показалось достаточно, и я отправился восвояси: переваривать полученную информацию и пытаться запомнить свое имя и племя.
Игра началась на следующее утро. Собирался прекрасный день, с типичной погодой для Египта - собачий холод, ветер и дождь. Первый день я играл с египтянами. Когда нам раздали вводные, я узнал, что зовут меня Ремери, и я являюсь египетским воином. Нас познакомили друг с другом, показали Рамзеса, его жену, визиря, покойного Рамзеса, которого мы должны были похоронить, пару жрецов, жриц, нескольких надсмотрщиков. Когда зачитали обязательную форму обращения к Рамзесу, я решил никогда к нему ни с чем не обращаться. Обращение состояло из кучи слов, и произносилось примерно полминуты. Мы надели на себя воротники и набедренные повязки, очень изящно смотревшиеся в комплекте с нашими свитерами и куртками. Через некоторое время было торжественно объявлено о начале игры. Все незамедлительно приступили к выполнению своих обязанностей: евреи - к работе, а мы - к угнетению евреев. У некоторых людей внезапно обнаружились скрытые садистские наклонности. А может, в душе мы были антисемиты... Короче, надсмотрщики справлялись отлично. Уверен, евреям первая часть игры не понравилась. Не по качеству исполнения, конечно, - всё смотрелось неплохо, особенно похороны предыдущего фараона. Пока мумия отмахивалась от комаров, жрецы проводили над ней разные ритуалы, немалую роль в которых играли новорожденные еврейские дети. Потом двое воинов, одним из них, конечно, был я, понесли тело на носилках за тридевять земель, в пирамиду. После этого новым фараоном был провозглашён Рамзес III. Тогда всё в Египте было ещё спокойно. Еврейские женщины ползали по полям и пропалывали их под проливным дождем, то есть под палящим солнцем, мужчины добывали камни на каменоломне и носили их на поля для обозначения их границ. Жрецы творили свои ритуалы, визг очередного еврейского младенца то и дело заставлял подпрыгивать особо нервных. Чтобы евреям было веселее играть, фараон периодически придумывал новые развлечения. Мы очень эффектно утопили парочку из них в Ниле, надеясь, что уровень его подымется. Уровень действительно поднялся. Фараон уехал на войну (одним из ослов, везущих его, был я), и вернулся (к великому нашему счастью, на своих ногах) с победой. Мы тут же засекли пару евреев, не очень искренне приветствующих фараона, до полусмерти и отдали в заботливые руки врачей.
Таким образом мы развлекались примерно полдня, пока не настало время обеда. Готовить его, конечно, заставили евреев. Пока они делали это, кого-то из них посетила светлая идея петь что-то на еврейском языке. Лишь тогда я впервые ощутил острое желание замучить их до того, что у них не будет сил даже говорить. Видимо, я вжился в роль. К концу трапезы до нас донеслись слухи о неком Моисее, который скоро появится и устроит нам веселую жизнь...
Ренат Мансуров (Уфа)
Глас угнетенных
Ну разве мы могли пропустить этот знаменательный момент еврейской истории! Рабство заняло у нас примерно полдня и проходило очень масштабно: женщины дергали траву посреди берез, а мужчины носили камни, которые должны были служить для огораживания этих самых полей. Все это было щедро приправлено запрещениями петь, относившимися по большей части ко мне лично (это мой вой египтяне великодушно называли пением), свистом плетей у нас над головами, приказаниями приседать или падать ниц при появлении очередного важного сановника (зачем это делалось мне не понятно до сих пор, потому что мы все и так ползали по родной кирябинской пустыне на коленях). Разумеется, прошло не так много времени, а мы уже плакали злыми слезами, не на шутку собираясь, не дождавшись прихода Моисея, поубивать всех надсмотрщиков камнями и сбежать в первозданные леса Аравийской пустыни.
В этой части игры хотелось бы особо отметить два события. Первое - одна из рабынь родила мальчика, по виду сильно напоминавшего полено. Видимо, ее крики настолько добили фараона, что он даже прислал кого-то в надежде, что посланник сможет заставить роженицу замолчать. Это ему не удалось. Тем не менее, он унес ребенка в неизвестном направлении, о чем долго печалилась новоиспеченная мамаша. Долго горевать ей не пришлось: её, не дав даже отдохнуть после родов, снова погнали на поле. Нам же сообщили радостную весть: теперь мы должны сделать поле еще и за новорожденного. Второе событие было более грандиозным и по своему масштабу охватывало весь Египет: умер старый фараон. Нас погнали в лагерь. За недостатком простых жителей Египта мы должны были изображать массовку на похоронах, а также на коронации нового фараона.
Когда нам наконец-то дали поесть (не могу понять, как мы смогли до этого дожить), явился Моисей и, стреляя петардами, сообщил нам, что мы уходим. С одной стороны, мы безусловно обрадовались этой прекрасной новости, а с другой - очень хотелось доесть. Моисей пожалел нас и всячески оттягивал наш исход, устраивая для устрашения фараона и всех прочих египтян казни египетские. Наконец мы собрались, нахватав с собой все, что попалось под руку. Мы несем с собой еду, храмовую утварь, одежды, топоры (надо же чем-то детей строгать) и кучу совершенно не нужных вещей. Вскоре мы дошли до предполагаемого места тайника с оружием. Здесь у Моисея начались прения с одним из глав колен Израилевых. Ключом к тайнику служила карта, которая нас больше запутывала, чем помогала. Наконец, мы его все-таки нашли и с радостными воплями начали подниматься в гору. Когда мы осилили подъем, Моисей дал нам возможность отдышаться.
На этой горе под кодовым названием «Сион» мы прекрасно провели время, собирая землянику и время от времени обороняясь от наступавших египтян и диких зверей. Звери нам понравились больше: от них обороняться было значительно легче, тем более что некоторые крокодилы с испугу залезали на деревья. Однако вскоре веселье закончилось, и мы опять отправились в путь. Через некоторое время пошел отвратительный мелкий дождик, и вереница евреев, нагруженных огромным количеством различных предметов, шла, а, вернее, плелась по непроходимому лесу под дождем и приговаривала примерно следующее: «Боже, зачем ты нас притащил в эту пустыню, где нет ни капли влаги и даже ни одного кустика, ни одного листика! Моисей, что мы забыли посреди этой суши и жары?»
Мы шли так долго, что успело стемнеть. Наш вожак ориентировался в этих джунглях средней полосы по одному ему известным приметам. Я совсем потеряла представление о том, где мы находимся, и каково же было мое удивление, когда мы снова вышли на дорогу! Идти стало намного легче, но не скажу, чтобы намного веселее. Особенно мы упали духом, когда наш «духовный лидер» начал орать еврейские песни, видимо, чтобы нас подбодрить. Но и в его пении был свой плюс: его услышал Берелехис и вышел нас встретить. До сих пор радуюсь, что он это сделал, потому что иначе мы прошли бы мимо лагеря и, наверное, не дожили бы до второго игрового дня.
Второй день наступил раньше, чем мы рассчитывали, так что выспаться мы не успели. После очень легкого завтрака мы вернулись на гору, принесшую нам столько радости. Там мы встали лагерем основательно - даже развели костер. Наш вождь тут же послал меня и Техилу поискать чего-нибудь поесть, мотивируя это тем, что ему приснился вещий сон. Какое-то время спустя мы действительно наткнулись на пачки кукурузных палочек, разбросанные в художественном беспорядке по одному из склонов. Убедившись, что собрали все, мы вернулись в наш временный лагерь, где нам доходчиво объяснили, что это не кукурузные палочки, а вовсе даже манна небесная. Подкрепившись, мы принялись за дальнейшее обустройство нашего нового дома. Мы построили поля, уже для себя, наши мужья соорудили коз и заодно настрогали нам детей (про запас). Затем настало время массового расчесывания, после чего замужняя часть наших женщин временно потеряла дееспособность.
Наше мирное размножение было прервано неожиданным появлением людей, называвших себя амалекитянами и возглавляемыми главным антисемитом всех времен и народов Александром Абрамовичем Берелехисом. Новоявленные враги всех евреев заявили, что мы заняли их земли и потребовали немедленно убраться с гор и выплатить им «моральный ущерб» в виде всего нашего скота (двух коз) и одной женщины по нашему выбору. Разумеется, гордые евреи в лице Моисея отвергли предложение амалекитян. Тогда последовало второе, на мой взгляд, более интересное предложение: мы остаемся, но отдаем им весь наш скот и половину женщин, но уже по их выбору. Я уже до такой степени наобщалась с соплеменниками, что была готова предложить себя в качестве кандидатуры на почетное звание жертвы. Однако в ответ на это второе предложение последовала команда убить негодяев, посмевших своими речами осквернить священные в будущем земли. Почти одновременно с амалекитянами к нам подошла другая группа игротехников, оказавшихся впоследствии какими-то дальними родственниками нашего вождя. Они очень даже неплохо помогли нам расправиться с врагами еврейского народа. Правда, в живых из них остался только один - тесть Моисея Иттра. Нельзя описать словами всю мою радость при встрече с ним. Мы тут же уединились в сторонке, и все остальные во главе с нашим незабвенным вожаком смотрели на нас как на безнадежно выбывших из игры. Но не долгим было наше блаженство: скоро нагрянула новая напасть...
Софья Вайслейб (Уфа)
3. Взгляд третий - мастерский
Итак, «Исход». Попытка сделать игру на заказ. Сразу скажу, я считаю игру неполучившейся. На распространенную причину многих неудач - банальную лень - сетовать не будем. И наводнение в Учалинском районе тоже оставим в покое, хотя, как ни смешно, оно действительно имело место быть. На мой взгляд, «Исход» - типичный случай кардинального несовпадения во мнениях о том, что такое игра.
Поясню: игра «Исход», как явствует из названия, проводилась по известной книге Ветхого Завета. Сама история исхода евреев из Египта дает достаточно большой простор игровой деятельности. В ее канву легко ложатся такие проблемы как отношение к власти, самоопределение нации, выбор между сытостью и свободой... да и мало ли что еще... Но, чтобы проблема была осознана, нужно задать определенные условия, и одно из них - свободная игра. Однако в этом случае предсказать ход событий невозможно: евреи вполне могут не захотеть покидать насиженные места, египтяне - начать заключать с ними торговые сделки, а Моисей - так и не появиться.
Представителя нашего заказчика это не устраивало. Игра должна была пройти в полном соответствии с текстом Библии, то есть по прописанному сценарию. К сожалению, до нас это дошло, когда отступать уже было поздно. Собственно, египетская часть была попыткой как-то совместить живую игру с игрой сценарной, органично вписав туда угнетаемых евреев. Получилось неудачно. Игровые евреи действительно почувствовали себя в рабстве и действительно захотели уйти. По простой причине: не запланировали мы им соблазн остаться. И не могли запланировать при таком раскладе. Что касается специфики рабства именно египетского, то при малом количестве народа театралка и интрижка не совместились абсолютно, и ни та, ни другая не удались.
Посмотрев печальным оком на итоги первого дня, мы плюнули на светлые идеалы, выпустили всех «неевреев» игротехниками и устроили «бег по станциям». Второй день, в результате, смотрелся бесподобно. Именно «смотрелся», ибо, когда игротехников в полтора раза больше, чем играющих, есть в этом какой-то дефект. Наши ребята доблестно «складывались» на поле брани (поскольку по Библии евреи с помощью Иеговы побеждали всех влегкую), изображали блудниц, пророков, племена дикие и слегка окультуренные... В целом, день прошел под неувядающим созвездием стеба.
Что в итоге? Группа игроков получила возможность «на своей шкуре» прочувствовать кусок еврейской истории, как бы оказаться внутри спектакля. Теоретически это должно было оказать положительное влияние на национальное самосознание. Так сказать, послужить воспитанию в духе... Получилось? Можно высказать разные точки зрения на этот счет, но, на мой взгляд, этот момент не состоялся по одной простой причине: не был сделан осознанный выбор. Ибо вовлечь в выбор невозможно - он уже не будет твоим и останется на уровне мероприятия, как любое действие совершаемое бездумно. Выбор подразумевает потерю, а терять было нечего. И нечего было осмыслять.
Те, кто не были на «Исходе». Я рада, что вас там не было. Рада за вас.
Ольга Берелехис (Уфа, Орк-клуб)
Запоздалый эпиграф:
«Исход - это когда толпа египтян бегает по лесу за толпой евреев.
Кто первый нашел пустыню, тот Моисей».
(Одна еврейская мама)
